Factual Information > Materials of 1959

Koptelov: Two under the cedar lay perpendicular!

(1/1)

Axelrod:




Rescuer Koptelov about finding a tent and cedar
The text of the conversation with the rescuer Yuri Yevtikheevich Koptelov, from the Slobtsov group, 02/01/2008. CENTER for civil investigation of the tragedy of the Dyatlovites. (from video Search member Dyatlov group Yuri Koptelov):

K.: Somewhere on February 19-20, we heard about the death and that in connection with the decision of the trade union committee and the director of the institute…

– Sorry to interrupt. From whom did you know?

K.: In recent years, I was the leader of weekend tourist groups and therefore hung out between lectures in the club. We had a tourist corner there. I hung out there, and, naturally, the news passed instantly. It's in UPI. There we have in the construction department area, where the trade union committee, only between the economic and construction departments, under this wing there was a tourist corner. And somewhere around 19-20 there was a rumor that in connection with the death, that is, they already assume that they died. For almost 3-4 weeks the group has not been in contact and there is a decision to organize searches. I heard this and offered my services. I say, I could also participate, especially since I'm from the city, I have equipment, I'm basically ready. On February 21, the question of the composition of Slobtsov's group was already discussed there. That it is necessary to send the Slobtsov group in the same number as the Dyatlov group was, that is, in the amount of nine people. I say that I would gladly join this group, since I knew Slobtsov, and from the group I knew Vadim Brusnitsyn. They say to me: Well, the group is approved, but we suggest you come tomorrow, that is, 22 spares, you never know what will happen. I say: OK, I agree. I will come tomorrow with full equipment. The next day, the group is lined up in the right wing, I stand opposite the group with equipment. The authorities are passing by, including a doctor there. And for some reason, the doctor rejected one comrade. And then they suggested to me: Get in line, you will be a participant. We checked the equipment, got on the bus and drove to the Uktus airfield. At the airfield, a plane was already waiting for us, some kind of AN.

– Military or civilian?

K.: Civilian, ordinary AN. We were loaded and we flew to Ivdel. That day we spent the night in Ivdel. We spent the night right at the airport.

– And what is the airfield in Ivdel, military or civil?

K.: Civil, but in general, there is a common airfield, there is a city on the one hand. On the other side of course there are camps. Both the military and the civilian part were present. In the morning they said that they would drop us by helicopter.

– And who met you there?

K.: Yes, we were met there, but who it was, I don't remember. As I said, there were 9 of us there, we flew in two helicopters, because we couldn’t even fit in one helicopter with all the equipment… But Sharavin and Yudin tell me that two people sat down with us, a «fireman» and Ivan. But I don’t remember and don’t know, because we could fly in different helicopters. And although we were on the route together, our group is large, we were stretched out. For example, I am at the tail of the group, someone is in the middle… And when skiing the track, only the first five changed, and for the latter to go to the first position – of course, this was not the case.

– Where were you dropped off? Show on the map.

K.: Sharavin and I parted ways here. I thought that we were landed on a hill, in an open area, close to the forest, 200 meters to the forest remained. Literally, here is such a gentle slope, we rolled down with equipment about 200 meters and there we were already met by a group that first arrived.

– On Otorten? No?

K.: So Sharavin and I disagreed. He says that we were dropped off on the right slope of Otorten… But I forgot to mention an important detail – they didn't let us out in the morning, almost until lunchtime, the weather was non-flying. Although the helicopter pilots were military pilots, they were not released because of the weather, and only in the afternoon the first helicopter took off first, and then the second. I was in the second helicopter. He says that he also flew on the second helicopter, it may well be. But he says that when we were dropped off at a point on the eastern slope of Otorten, and that at that time the group that arrived first had already managed to run to the top of Otorten and had already checked whether the Dyatlov group was on Otorten. Although I thought that we were not at Otorten. I believed that we were landed literally on the ridge, somewhere close to the confluence, where Auspiya enters Lozva. And I still believe that we were dropped off there. And Sharavin says that since there were no traces of the Dyatlov group on Otorten, we made a special detour and then went to Auspiya already. And I thought that we were walking along Auspiya for a while.

– «Axelrod» did you know?

K.: ‹Axelrod› I knew.

– According to information, Axelrod's group was landed on Otorten.

Sharavin says that Axelrod's group was landed earlier. And that it was Axelrod's group that ran there to the top.

K.: Maybe… It is in this that Sharavin and I have discrepancies number one. I believe that we were dropped off at the confluence of the Auspiya into Lozva, in an open area, and not on Lozva. And we went down, and here we had our first overnight stay. Then we floundered waist-deep in snow all day long, crossed from one side of the stream to the other, skiing there in some places, there was a section of skis, for example, 2-3-5 meters. We went from one side to the other, and in the end we went pretty well. I think we covered 10-12 kilometers. I have this impression. And they spent the night. In the morning we got together normally, as it should be, and only we literally passed there… Ah, and our scouts said that the path was already close, which was going up, that light forest was already beginning.

– From your band?

K.: The scouts from our group left, ran away in the morning on purpose. Let's say they ran for two kilometers, checked that there would already be light forests and it would be better. We had just gone some distance when we heard the plane. The plane began to circle above us. We then added a step to get to a clean, more or less open place. And when the plane flew over us, they began to shoot rockets from a rocket launcher, first, then with such, manual ones, they gave several rockets.

– What purpose?

K.: So that he can see us, where we are. He guessed where we were, flew in search of Otorten – Auspiya – Lozva, in this part, but he did not know where we were. When the rockets were given, he then went down lower, «waved» his wings and flew away. Then we quickened our pace, walked maybe a kilometer and a half, came to a more or less clean place. The plane reappeared. And here we just realized that he saw us clearly, we already posted a sign. He then made a circle specially above us and threw out a pennant. In this pennant there was a message that a conductor with a Mansi was coming after us, with a walkie-talkie, meet us.

– At that moment there were nine of you, before the guide and Mansi arrived?

K.: The fact of the matter is that we have this detail at odds. It turns out that there were nine of us plus these two «unidentified». Which I don't remember, but everyone else says they were. I say that I was almost a random person there. In person, I practically did not know anyone.

– They caught up with you, these ones, about which there was a message in the pennant? Mansi and radio operator?

K.: After we received a pennant – a message that a guide with a walkie-talkie was following us, we began to look for a place where the plane would clearly see us, where there would be water, firewood – a place for the base camp. We walked some distance and already in a good place, literally on a flat and open place, we set up a base camp. As a result, it turned out later that a kilometer and a half remained from him to the pass. On the same day we had an overnight stay here. And the next day I was on duty at the tent, by the fire. And everyone else went to search. And in the second half of the day, somewhere after 13-14, that is, immediately after lunch, a guide came from below with a Mansi, they came with a walkie-talkie and began to settle down here. Soon Slobtsov and Sharavin came, the rest of the group members from the search began to pull up.
– Who was the radio operator? Nevolin?

K.: Yes, Nevolin. And a Mansi by the name of Kurikov. Healthy looking.

– He was the chairman of the village council there…

K.: Yes, yes… They said that he volunteered himself, on purpose, so that there were no unnecessary questions.




And when in the evening, we read the diary and discussed…

– Wait a minute, whose diary did you read?

K.: Dyatlovsky.

– That is, Slobtsov and Sharavin took the diary there, in the tent?

K.: They took a diary there, a flask of alcohol…

– One diary? General?

K.: Like one, I don't know about others. I don't remember if we read the rest of the diaries, but I remember that we read one, the main diary, where each of them wrote a few lines. It ended there on the 31st, in my opinion, the number, and that's it. So I don’t remember in this Diary that the storehouse was mentioned. I have one of the questions: when was the storage shed installed? Why is the storehouse not reflected in the diary? This leads me to the conclusion that the store was put up not on the 31st, when the diary was written, but on the next day, and it was not included in the diary. And since it was set up the next day, then there is a possibility that they went to Otorten, and on the way back they were caught by a blizzard and so on. And therefore, in order not to lose orientation, not to go somewhere to the side, but to return to the storehouse, they deliberately stopped under this mountain so as not to completely get lost. Because on the 31st it was –24° with wind, each meter of wind gives 1° of frost. And if the wind added 10 degrees, it already gives –34°. And if it was 15-20 meters there, then it was already –40°. That is, with that wind, frostbite could have been. And plus, if they were late in time… Let's say why they could stop at the top? Because if they returned let's say from Otorten. I don’t take it that they walked two kilometers and set up a tent, then it’s not clear. I assume that they set up a storehouse, went to Otorten that day, and on the way back they passed through the loaches. On the way back from Otorten, I suppose they got here in the cold, in a blizzard, and by the time it was already getting dark. It was light on the loach, but below, at the level of the forest, it was dark;

– The fact is that it takes 3 days to go to Otorten. Or how much? There are 16 kilometers.

K.: Sorry! Half day! Twelve kilometers.

– No, well, there and back…

K.: 12 km, you count. 12 km, moreover, there is no need to grind there… I went with the pioneers. It's 12 km. For two and a half or three hours we walked in one direction.

– Without skis?

K.: Why? By ski. I was in March 1976. We went to the left of Auspiya, what is the name of the river there, to the south?

– This one here?

K.: On the route we came from it. That is, this ridge, its left part along Auspiya. We went along this river, crossed, bypassed 1079 on the left, and went to Otorten. And from 1079 to Otorten we walked very little. We went that day to the devil, where after Otorten yet. And in our group there were schoolchildren from 5 to 10 grade.

– Did you go in the spring?

K.: We went in the month of March, yes. Therefore, 24 km, well, 26 km, what was worth going for the Dyatlov group? It didn't cost anything. Another thing is that on the way back… Well, naturally, if the doctor said that someone had a broken knee there, and if someone was injured on these, on the firn, they could get on the stones. When you ride the firn there… I rode the firn there in March 1976 – excellent, great pleasure, it carries you at a great speed, but you choose a clean place. And if the place where the stones will fall? Fortunately for us, none of us were hurt, not one of the schoolchildren. But if one of them suffered on the firn, then naturally, the delay was in time. The one who rolled down unsuccessfully, first had to be pulled out of there, because along this firn you can go down 2 km, and if you drove into some gully, it’s not so easy from… That is, they could lose an hour or two on this as well. Plus frost on the way back, they could catch a blizzard and wind. Therefore, I believe that on the way back, in order not to lose the landmark – the storehouse, they stopped. I think so.

– Well, this is quite likely, because their newspaper was called Otorten. That is, as if they went there. She hung in a tent on the wall. Korotaev said… Let's go back a little. And what happened next? Here come Slobtsov and Sharavin. You were on duty.

K.: I was on duty. In the evening they listened and read. And I don’t remember any mention of the storehouse in the diary. The next day Sharavin and I were sent to look for traces. Sharavin says that since it was already known where the tent was, we were given the task of finding a place closer to it to set up a base camp. But that's exactly the information I'm talking about only from his words. I thought that our task was to expand the search. And so we came to the tent with him. Explored around the tent. We found that the tent is standing, and there are literally traces from it.

– Approximately how many meters did you start?

K.: And straight ahead, here is a playground, maybe 8-10 meters from the tent, a short distance. And immediately the tracks begin. Right, that's parallel to the feet.

– How many do you remember these tracks?

K.: 8-9, we immediately counted it…

– That is, in one 8 in the other 9?

K.: It's just that we counted 8 clearly, and 9 – we said that «here, it seems, there is a trace or something incomprehensible.»

– Have you seen them yourself?

K.: Of course! We specially approached and decided when this trace could be left and why and who could leave it. Why, for example, was it not blown out? And it could not be blown out because if, say, you stomp hard, then it will harden. Or step on something warm. I mean, we discussed.

– Were the tracks recessed or elevated?

K.: Basically there were deepenings. Holes, mostly. Why do we say, or 9, or not. I don't remember now, maybe some traces were like elevations, but most of the traces were depressions. And these tracks went in different places in different ways. They walked some distance ahead, in the direction of this drop.

– How far did the tracks go?

K.: Well, 60 meters, maybe 100. And on this segment they were slowly lost. We got lost… because after, say, 12-20 meters, there is already a slope sharply down. There, the snow was already looser and the tracks began to be lost.

– Let's just get back to the tent. When you came to the tent, what did you see? What did the tent look like? How did she stand? Entrance? Skate? What was at the entrance of the tent?

K.: I didn't record the details. I fixed just the general position of the tent. Slobtsov and Sharavin told stories there when they returned. Therefore, we did not touch anything, the tent was examined, they had already touched it. Therefore, the fact that there were skis or poles, the position is approximately the same as in the photographs, I imagine it in approximately the same way. The entrance, as far as I remember, was towards the river Auspiya.

– That is, towards the pass?

K.: Yes, here we have a pass, it is long, there it is. Here is 1079, and here is a height of 880 – this is the pass… Here is the Auspiya River, here, here is 1079. If you take this pass 1079, the tent was just above the pass. She stood on a certain elevation, on a slope a little bit, on a certain elevation… If you take a little bit like this, in this relative position, then the tent stood like this. The entrance was directed – that's why I say that they probably came from Otorten – that the entrance of the tent was directed through the pass towards the river Auspiya. That is, this direction, as it were, was preserved to the south. They came, I believe, from the north. And when the tent was torn open and they jumped out, the tracks were perpendicular to the tent and went in this direction.

– You mean down?

K.: The pass remained here, and they left here. That is, they went to this side of the pass. Why? Because the entrance of the tent and the cuts were 90° relative to each other. That is, if they initially set up a tent and orientated themselves that they needed to go there, that they had a storehouse there, then, having broken the tent, they jumped out and lost their orientation by 90°. They may have wanted to run to the storehouse, but they lost their bearings by 90° and went to the wrong side of the pass, but went to this one. That is why, when some of them, Dyatlov, Dubinina, began to return, what kind of logic did they have? When they left and did not find the storehouse, they began to return to the tent again and look for the storehouse from there. When we decided that since the tracks go straight down into the hollow, we will try to go and see how far we can see these tracks. These meters passed, the tracks slowly began to end. The snow is already deep. First it was necessary to take this hollow, then this pass. Here we assumed that the bed of the stream, there were bushes on the left, and we first went along the left side. Here the bushes became thicker and thicker, we decided that it was impossible to pass here at best. We then went more to the right, to a more open place, crossed to the other side of the stream and on the other side of the stream began to slowly descend further, lower and lower. In the end, descending along this floodplain, along this hollow, we ran into a ravine. Well, such a vertical wall, 5 meters, maybe 7, or maybe even 10, even this wall was. Well, we say, let's climb up, look from above. We then climbed sideways, with steps, and on the left side here, we look, and in front of us there was a small row of bushes, we did not break through them, and to the left there was a passage. We went through the passage. Here, then, cedar. There are bushes behind the cedar. We go around the bushes and see – in front of us are two, heads to each other, and the remains of an extinct fire.

– What disposition? How was it with the tent? Were they behind the cedar or in front of the cedar? What kind of vegetation was there, large or not?

K.: The tracks end after 200 meters, but we go in this direction for another 1.5 km and run into a steep cliff. On it stands a cedar. We climb up the cliff with a ladder and go around the cedar on the left. Under the cedar, the remains of a fire and two corpses, poorly dressed and barefoot, lie with their heads to each other. We hurried to the pass to report our find. We did not have time to rise, as a helicopter arrived with investigators. Then a second helicopter arrived with soldiers and dogs. I was asked to show the tent. From the afternoon of February 27 and 28, I helped the soldiers equip the camp. March 1 – Misha Sharavin and I are in a free search. We are looking for traces above the cedar at a height of 860. We go skiing. March 2 – transported 5 corpses to the pass…

If you take a tent upstairs, like this along the front, then right here is a cedar. Represented? Here is such a slope, on the slope there is a platform, here in the front row there are bushes, here there are bushes, here there is a cedar. Here, one lays like this, head over here. The second one lies in his head, here in between, a fire and on the right here is a cedar. I recorded that they were in their underwear, practically barefoot. In the one that lay with its feet towards us, I recorded that the nose was very damaged. They were very dark, literally red. I believe that this is because they were in an open place, during this month they could even get burned from the sun, in principle. And the nose could be pecked by nutcrackers. That's what I decided then. That they could tan from the sun. Maybe something happened there, and from the sun they could also turn black, in an open place, wind, frost. The sun could melt snow on them, ultraviolet… But the nose was pecked. Then they decided that it was Doroshenko who was lying. And there lay, so across, Krivonischenko. But the fact that Krivonischenko was lying under the covers, I don’t remember this. I didn't see this.

– Haven't seen or don't remember?

K.: I don't remember him lying under the covers. I remember that they were both in their underwear. I have such an impression. Maybe Krivonischenko was partially closed, he seemed to be lying a little further away. This one is closer. We then passed literally 1-1.5 meters from his feet. We did not approach, so as not to touch anything there. Just looked, recorded for themselves. Since here we had a cliff of the ravine, so as not to go back into the ravine, we went around. Here the cliff turned into a certain slope of the pass. We walked here literally 300-400 meters and we hear a helicopter flying over the pass. We hurried to the pass. While the helicopter was unloading, we almost approached the helicopter. The distance was short. I'm told long distances. What are the distances? There, from the base camp, where we left, it was 1.5-2 km to the tent. And from the tent to the cedar, we then immediately estimated that it was 1.5 km, maybe a little more. And if, respectively, from the cedar to the helicopter, then it was already 2 km, the distance is also small, because we overcame it, well, literally… well, we naturally were on skis, rested.

– Did you go skiing?

K.: Of course, on skis, but what about? And how would we go there without skis?

– And there was crust in some places.

K.: Nast was there, but where? Upstairs. And the ravines along which we walked, and through the woodlands, but along the floodplain? What kind of crust is there? There was no nasta.

– Let's clarify about the cedar. Have you looked at cedar? What state was he in? What did you find there? We did not specifically examine it at that moment. We only saw that the branches were broken off high.

– Did they come close to him?

K.: We were only 3 meters away from the cedar.

– Did you notice if the branches were broken off or cut down?

K.: Were broken off. If cut down, you can immediately see.

– To what height?

K.: The height was quite decent. They tell me that there are so many or so many meters… Well, maybe 3 meters, maybe 3.5. I can somehow imagine. They tell me that at such a height. No, not higher than 3.5 meters. The above was not correct.

– And where were the broken branches? Didn't you notice?

K.: No broken branches were seen anywhere. We saw only the remains of a fire.

– And the broken branches? They did not hang on a cedar?..

K.: No, of course not.

– There is just information that they were hanging. Some branches seem to have remained hanging on the cedar. Did not see? Or don't you remember? Maybe they were lying near the cedar?

K.: Here I visualize now… Maybe they were. So what is the situation. When we approached and walked around the cedar, there were fir trees, pine trees there, not high, but they were taller than us. There was little woodland around the cedar here. Perhaps there were some branches, but in light forests. But we focused not on this, but on that situation: who is lying, how many people, in what position they are lying. And since the cedar was a purely indicative figure for us, we only glanced at what was under the cedar, that the cedar was free of branches at some height, and that was all. We didn't have a task to investigate.

– But maybe you suddenly remember something now…

K.: Perhaps these branches were. Maybe there was something in the woodlands, but since we came and walked along, and went up there, we recorded only this, such a state. I fixed. Misha's testimony is slightly different, but maybe… they could have looked from different positions.

– What can you say about the presence of deadwood in the area?

K.: I didn't see anything anywhere.

– Maybe covered with snow?..

K.: None of this happened. I explain. It was the first half of February 27, in the second half of February 27, after I brought the investigators to the tent and showed that this was the tent, after that they told me: go to the camp. I was setting up an army tent. Then on the second day I again set up the second tent. But on March 1, Misha and I again, we were released on a free search, to rest. And since three were found already in the hollow these days, I did not participate there. Misha, in my opinion, also did not participate.

When it was known that three and more had been found, they say, while the dogs could not find anything else there, we were released to search. Said, «you explore height 880». Then this time we directly came practically to the cedar and from this cedar we climbed already now, continuing the direction of the tent-cedar – height 880. We even continued to the height of 880. This is how we passed this height of 880, and already from the top of the height we skied through the forest. They did the ski track themselves on skis. Here in this free search, we did not see any traces, no deadwood, nothing. Because we were now at the cedar for the second time.

– Now back to the fire. What was the fire, what kind of firewood was it? At what distance?

K.: We didn't watch anything then, no firewood. We looked, here is about such a campfire, such a platform, it seemed to stand out dark, black. On it is such a small pile of burnt branches. About a meter, even less, probably half a meter, two lay from the fire. We didn't come, we didn't touch. Our business was to record and quickly report that, behold, they found the first. We were not given the task of examining, we were given the task of finding, identifying…

– No, well, a task is a task, but you saw it yourself… Now what can you say, according to your memories?

K.: That's what I recorded, that's what I'm telling. Bonfire, flat ground…

– Were there tracks around the cedar? Were there any foreign objects?

K.: No, there were no traces, there was nothing. The thing is, it's been a month. It was covered in snow. By the way, it was a little bit covered in snow. Here the corpses lay, they were also powdered, well, literally, as if just now it had blown, powdered, and that was it. They were practically open. Well, that's how you lie down on the floor, two centimeters next to you will lie down and literally sprinkle you, and that's it. This is how they lay.

– Was the bonfire behind the cedar in relation to the tent?

K.: Just explaining. Here is the tent. Here we are perpendicular to the entrance, here from this section, here is the section, this is the slope of the tent. We both went, so right perpendicular and walked. We came to a cliff, here it is a cliff. On the edge of the platform. Here he stands, cedar. We came to a cliff, and along the edge of the cliff there was woodland. In order not to break through the light forest, there was a small passage here. So here is the cedar. We passed through this passage around the cedar. It is clear where the cedar is? He's on the edge of a cliff. This cliff is parallel to the tent.

– And how far from the cliff was the cedar?

K.: Quite a bit. Meters can be 7 maximum. And the fire… one and a half or two meters from the cedar, here lay the first corpse, and after half a meter there was a fire.

– Between them, right? Between the cedar and the dead?

K.: There was a meter and a half between the cedar and the deceased, well, two.

– Was the bonfire near the cedar or on the other side of the dead?

K.: There was a bonfire – Doroshenko was lying closer to the cedar, with his back to the cedar, on his back or not on his back… Here is the cedar. This is how Doroshenko lay, this is how Krivonischenko lay. They lay head to head.

– Was there a fire between them?

K.: (draws) Here is a cedar. Here they lay, and here is the fire.

– Did the stream flow here? Why did the break occur?

K.: Well, of course. The main stream is right here. This is a tributary of the Lozva. And here is Lozva. And this is Otorten already.

– Somehow they were both lying along the fire, as it were.

K.: Not along, but with their heads to each other. So and so, lay. But that's okay, because they were both warming themselves by the fire.

– I don't understand this picture. Because the map is different. May I have a leaflet? I'll draw like on a map.

K.: Here, look at the map. I am repeating what is shown there.

– According to the map, it turns out like this. If this ridge goes…

K.: You mean the Ural Range?

– Yes, the Ural Range. Here is Auspiya, here is mountain 1079, here is a spur, here is 880, here is 905. And here is Lozva, it goes far, and here are the tributaries – 1,2,3,4… So, the tent is here was, they ran downstairs, and the cedar was right here. And from the cedar to the ravine, where they found the latter, it was 50-70 meters.

K.: I will explain. Here is the river. We will continue the slope, we found it in this area, here it is exactly 70 m. That's where they found below the last four.

– No, wait. What, when they ran, did they climb up the cliff up to the cedar?

K.: Well, how else? A ravine blocked their path.

– Their path was blocked by a ravine 5 m high? We did not have such information.

– Bypassed. Did you bypass?

K.: No, we didn't bypass. We just climbed, we climbed a ladder, not like we go skiing, but climbed a ladder specially, on skis.

– Well, they are without skis.

K.: There the slope was 70-80 degrees.

– Was the ravine blocking your path?

K.: Of course. We ran into him. But we look, the height, some kind of observation platform, we went out, and just went out to the cedar and went out to the fire.

– Was the ravine heavily snow-filled? Why couldn't they find these right away? Or was it deep?

K.: Imagine, here we had 3, 5 or even 7 meters, and so I remember. Well, 3-4 meters was exactly the height. Well, imagine, if this is a real ravine, it means that we are 3-4 meters below us. Do you agree? And if 70 m to the side? So it's more deep. If the wind always blew only in this direction, over the mountains. I was there in 1976 as well. The wind was blowing in only one direction. And here is already a height of 880, there is already a forest and therefore the snow was all delayed. And so, naturally, the ravine was leveled.

– And the difference was 5 meters?

K.: There were definitely 3-4 meters. Maybe even more, because we did not overcome it so easily.

– I have not seen such information before.

K.: I say, not just like going up the hill, forward with skis, but we climbed specially with a ladder. That is, sideways upwards.

– So you didn't find any traces here?

K.: And there it was powdered with snow.

– The handkerchief was burnt, the money was lying around… it was written.

K.: They found it later. Then they sorted out those who were supposed to.

– You had no time.

K.: Our task was different – to capture and report. And it wasn't our job to figure it out. (…) We could have messed it up, and then we would have wondered where that came from?

- By the way, did you have an assignment from the prosecutor’s office so as not to spoil anything or did you know this yourself?

K.: Yes, we didn’t have any task, and there wasn’t from the very beginning.

- So the UPI sent you and no investigator spoke to you?

K.: No, we had a task...

- Was there some kind of instruction?

K.: None. The instructions were simple: we are sending you from UPI, your task is to find, if possible, and report. How it was roughly...

- Well, “you’ve done your job and don’t bother me anymore.” Everyone had that meaning...

K.: Nothing like that was said directly.

- Whose radio operator was at his disposal? You reported back to Slobtsov, right?

K.: We did not have a radio operator at our disposal.

- Was he on his own?

K.: Of course, on my own.

- What did he convey? Did he have a microphone?

K.: I don’t remember, because Slobtsov studied there.

- So he himself conveyed something? And Slobtsov told him that, for example, “have you found such and such?”

K.: Of course. I don't know there. I already said that I was there «the fifth wheel in the cart», so they didn't report to me. I say, we didn’t have any instructions «do this, but don’t do this». Nothing was said on the bus or in the UPI. I don't remember us being told anything. On the bus, maybe they said something to Slobtsov, or to someone. I don't remember.

– Literally didn't say anything to anyone?

K.: They didn't say anything. Then we flew in the plane, flew in a helicopter, threw us out – there were no conversations, there was nothing of this. What about information? Suppose they sent us. They said: there is a tent over there, you need to explore further. If possible, choose a place for a new base, closer to the tent. That's the whole conversation with us.

– Fine. And what did you do next when you returned from the cedar?

K.: When the helicopter landed with the authorities, we approached the helicopter, here the authorities poured out. We reported. As far as I remember and imagine, I was asked to show where the tent was. I don't know if Misha was at the tent again or not. I went to show. Yes, there, I say, a tent, not far, you can see. Well, show me closer, they say.

– You mean, a tourist tent? Yours was there too.

K.: Yes, Dyatlov's tent. I say: «there is a tent, close.» And they: «Well, show me, you were there, but we weren’t.» I say: «Come on, I'll show you.» He showed me the tent. After that, they tell me: «that's it, go.» Well, I'm back at the pass. Only from the pass I began to descend, and here things are already lying around, the road has been beaten, the ski track has been beaten. I went down this track. Things are on the left, on the right. The things of the soldiers are here… Well, when I approached, they say: «Help the soldiers put up a tent.» I say: «And our camp, and my things?». Some of my things remained in the camp. They tell me: «so your things are already being lifted, and the storage shed has already been found there.» And I went to help put up the tent. We all spent the night in this tent. And the next day, as far as I remember, they asked me again to put up a second tent, so there were a lot of people, and so that the authorities and officers were in one tent so that they could discuss it, and the soldiers so that they could rest in peace in another tent. I say: «OK, I'll help.» «At the same time, tell me where you can get water, where you can get firewood, where to make a toilet?» So I was here and worked with the second tent for the whole second day practically. But on the third day, Misha and I again went to the tent and explored the height of 880. And that's it. And already on March 2, we were engaged in the delivery of corpses to the pass. Those five people that were found. At the pass, they said, there will be a helicopter and pick up the corpses, and pick you up. The helicopter flew in, took away all the corpses, but they didn’t take us that day. We already flew the next day ago.

- You flew away and never returned there?

K.: Yes, we were already in Sverdlovsk on March 5th. I returned there, was on the second search. This was around the end of March. There they were already testing the snow with such long poles.

- They didn’t find anything on you?

K.: No, I have nothing on me. That comes later.

- That is, you haven’t seen those four.

K.: No, I didn’t see them.

- Well then, a question about the diary. You said you read the diary. And where did they put it then?

K.: All questions about the diary are for Slobtsov, because he took it, he gave it away. To whom, I don’t know.

- Who gave you all the commands up there? Who said: “Take me to the tent?” Who was in charge of all this?

K.: I don’t remember now. I didn’t know practically anyone.

- What kind of uniform did they have? Military, civilian?

K.: Civil. It is quite possible, as they say, that Chernyshov was in the first helicopter. Ivanov, Korotaev, which helicopter were they in? Between the first helicopter and the second, as far as I remember, there was a difference of only 15 minutes. Maybe a little more. Because when we climbed the pass, the first helicopter was already unloading, and when we approached it while it was unloading, the second helicopter was already approaching. It sits nearby, a couple of hundred meters from the first one. Right before our eyes. Apparently they were flying one after another.

- You didn't know who arrived?

K.: How could we know this? We are strangers, they are strangers. Moreover, he didn’t know anyone there.

Axelrod:
RUSSIAN ORIGINAL:

Поисковик Коптелов про находку палатки и кедра



Текст беседы с поисковиком Коптеловым Юрием Евтихеевичем, из группы Слобцова, 01.02.2008. ЦЕНТР гражданского расследования трагедии дятловцев. (из видео Участник поиска группы Дятлова Юрий Коптелов):
 

К.: Где-то 19-20 февраля мы услышали о гибели и о том, что в связи с решением профкома и директора института…

– Извините, что перебиваю. От кого узнали?

К.: Я время в последние годы был руководителем туристских групп выходного дня и поэтому тусовался между лекциями в клубе. Там туристический уголок у нас был. Я там тусовался, и, естественно, новости проходили моментально. Это в УПИ. Там у нас в районе стройфака, там, где профком, только между экономическим и стройфаком, под этим крылом и был туристский уголок. И вот где-то 19-20 прошёл слух о том, что в связи с гибелью, то есть, уже предполагают, что погибли. Уже почти 3-4 недели не выходит на связь группа и есть решение организовывать поиски. Я это услышал и предложил свои услуги. Говорю, я тоже мог бы поучаствовать, тем более, я городской, у меня снаряжение есть, я в принципе готов. 21 февраля примерно уже вопрос там же обсуждался о составе группы Слобцова. Что надо послать группу Слобцова в том же количестве, что и группа Дятлова была, то есть в количестве девяти человек. Я говорю, что с удовольствием бы вошёл в эту группу, поскольку Слобцова я знал, и из группы я знал Брусницына Вадима. Мне говорят: Хорошо, группа утверждена, но мы тебе предлагаем придти завтра, то есть 22 запасным, мало ли что случится. Я говорю: Хорошо, согласен. Я приду завтра с полным снаряжением. Назавтра группу выстраивают в правом крыле, я стою напротив группы со снаряжением. Начальство проходит, в том числе там врач был. И одного товарища по какой-то причине врач забраковал. И тогда мне предложили: Вставай в строй, будешь участником. Проверили снаряжение, сели в автобус и поехали на Уктусский аэродром. На аэродроме нас ждал уже самолёт, какой-то там АН.

– Военный или гражданский?

К.: Гражданский, обыкновенный АН. Нас погрузили и мы улетели в Ивдель. В этот день в Ивделе мы ночевали. Ночевали прямо на аэродроме.

– А в Ивделе какой аэродром, военный или гражданский?

К.: Гражданский, а вообще, там общий аэродром, там же город с одной стороны. С другой стороны конечно там лагеря. Там присутствовала и военная, и гражданская часть. С утра сказали, что забрасывать нас будут вертолётом.

– А кто вас там встретил?

К.: Да, нас там встретили, но кто это был, я не помню. Как я сказал, нас там было 9 человек, мы летели двумя вертолётами, поскольку в один вертолёт со всем снаряжением мы не могли даже поместиться… Но Шаравин и Юдин говорят мне, что к нам подсели двое, «пожарник» и Иван. Но я этого не помню и не знаю, потому что мы могли лететь в разных вертолётах. И хотя мы были на маршруте вместе, группа у нас большая, мы были растянуты. Я, допустим, в хвосте группы, кто-то в середине… А при торении лыжни менялась только первая пятёрка, а чтобы последние выходили на первую позицию – такого конечно не было.

– А где вас высадили? По карте покажите.

К.: Мы тут с Шаравиным разошлись. Я считал, что нас высадили на сопке, на открытой площадке, близко к лесу, метров 200 до леса оставалось. Буквально вот такой пологий склон, мы скатились со снаряжением метров 200 и там нас уже встретила группа, которая первая прилетела.

– На Отортене? Нет?

К.: Вот мы с Шаравиным и разошлись во мнении. Он говорит, что нас высадили на правом склоне Отортена… Но важная деталь, забыл сказать – нас не выпускали утром, почти до обеда, погода была нелётная. Вертолётчики хоть и были военные лётчики, но их не выпускали из-за погоды, и только во второй половине дня вылетел первый вертолёт сначала, а потом уже второй. Я был во втором вертолёте. Он говорит, что он тоже на втором вертолёте летел, вполне может это быть. Но он говорит, что когда нас высадили в точке, на восточном склоне Отортена, и что в это время уже группа, которая прилетела первой, успела сбегать на вершину Отортена и уже проверила, была ли группа Дятлова на Отортене. Хотя я считал, что мы у Отортена не были. Я считал, что нас высадили буквально на хребте, где-то близко к слиянию, где Ауспия входит в Лозьву. И я до сих пор считаю, что нас высадили там. А Шаравин говорит, что поскольку там на Отортене следов группы Дятлова не обнаружили, то мы сделали специальный крюк и потом вышли к Ауспии уже. А я считал, что мы время шли по Ауспии.

– ‹Аксельрода› вы знали?

К.: ‹Аксельрода› я знал.

– По информации на Отортен была высажена группа Аксельрода.

Шаравин говорит, что группа Аксельрода была высажена раньше. И что как раз группа Аксельрода бегала туда на вершину.

К.: Может быть… Вот в этом у нас как раз с Шаравиным и разночтение номер один. Я считаю, что нас высадили там, где слияние Ауспии в Лозьву, на открытом месте, а не на Лозьве. И мы спустились, и здесь же у нас была первая ночёвка. Потом мы целый день барахтались по пояс в снегу, переходили из одной стороны ручья в другую, лыжни там кое-где участок там, допустим, 2-3-5 метров участочек лыж был. Мы переходили то с одной стороны, то на другую, и в конце концов прошли довольно прилично. Я вот считаю, километров 10-12 мы прошли. У меня такое впечатление осталось. И заночевали. Утром нормально собрались, как и положено, и только мы прошли буквально там… А, а разведчики наши сказали, что близко уже тропа, которая идёт вверх, что уже начинается редколесье.

– От вашей группы?

К.: Разведчики от нашей группы сходили, с утра сбегали специально. Допустим, километра на два сбегали, проверили, что там будет уже редколесье и лучше будет. Только мы прошли некоторое расстояние, как услышали самолёт. Самолёт начал над нами кружить. Мы тогда прибавили шагу, чтобы выйти на чистое, более-менее открытое место. И когда самолёт пролетал над нами, стали стрелять ракетами из ракетницы сначала, потом такими, ручными, несколько ракет дали.

– А с какой целью?

К.: Чтобы он нас увидел, где мы есть. Он предполагал где мы, летал в поиске Отортен – Ауспия – Лозьва, по этой части, но он же не знал, где мы. Когда ракеты дали, он тогда уже спустился пониже, «помахал» крыльями и улетел. Потом мы ускорили шаг, прошли, может километра полтора, вышли на более-менее чистое место. Самолёт снова появился. И здесь мы как раз поняли, что он нас чётко увидел, уже выложили знак. Он тогда сделал круг специально над нами и выбросил вымпел. В этом вымпеле было сообщение, что за нами идёт проводник с манси, с рацией, встречайте.

– В тот момент вас было девять, до прихода проводника и манси?

К.: В том-то и дело, что у нас эта деталь расходится. Получается, что нас было девять плюс эти двое «неопознанных». Которых я не помню, но все другие говорят, что они были. Я же говорю, что я был почти случайным там человеком. В лицо же я практически никого не знал.

– Они вас догнали, вот эти, о которых было сообщение в вымпеле? Манси и радист?

К.: После того, как мы получили вымпел – сообщение, что за нами идёт проводник с рацией, мы стали искать место, где самолёт чётко нас увидит, где была бы вода, дрова – место для базового лагеря. Прошли какое-то расстояние и уже на хорошем месте, буквально на ровном и открытом, поставили базовый лагерь. В итоге получилось потом, что от него до перевала километра полтора осталось. В этот же день у нас здесь была ночёвка. А на следующий день я дежурил у палатки, у костра. А все остальные пошли в поиск. И во второй половине дня, где-то часов после 13-14, то есть сразу после обеда, пришли снизу проводник с манси, с рацией пришли и тут стали располагаться. Вскоре пришли Слобцов, Шаравин, стали подтягиваться остальные члены группы из поиска.
– Радист кто был? Неволин?

К.: Да, Неволин. И манси по фамилии Куриков. Здоровый такой на вид.

– Он там был председателем сельсовета…

К.: Да, да… Говорили, что он сам вызвался, специально, чтобы вопросов лишних не было.




И когда уже вечером, мы читали дневник и обсуждали…

– Минутку, чей дневник вы читали?

К.: Дятловский.

– То есть Слобцов и Шаравин взяли там дневник, в палатке?

К.: Они взяли там дневник, флягу спирта…

– Дневник один? Общий?

К.: Вроде один, насчёт других я не знаю. Я не помню, читали ли мы остальные дневники, но я помню, что читали один, основной дневник, где каждый из них писал несколько строчек. Там кончалось 31-ым, по-моему, числом, и всё. Так вот я в этом Дневнике не помню, чтоб упоминался лабаз. У меня один из вопросов: когда поставили лабаз? Почему в дневнике лабаз не отражён? Это приводит меня к мысли, что лабаз поставлен не 31-ого, когда писали дневник, а на следующий день, и он уже в дневник не попал. А раз он поставлен на следующий день, то есть возможность, что они на Отортен сходили, и на обратном пути их застала пурга и прочее. И поэтому, чтобы не потерять ориентировку, не уйти куда-то в сторону, а вернуться к лабазу, они специально остановились под этой горой, чтоб окончательно не заблудиться. Потому что 31-ого было –24° при ветре, каждый метр ветра даёт 1° мороза. А 10 градусов если ветер добавил, это даёт уже –34°. А если там было 15-20 метров, то это уже было –40°. То есть, при том ветре обморожение могло быть. И плюс ещё, если они опоздали по времени… Допустим, почему они могли остановится наверху? Потому что, если они возвратились допустим с Отортена. Не беру уж, что они прошли два километра и поставили палатку, тогда непонятно. Я предполагаю, что они поставили лабаз, в этот день сходили на Отортен, и на обратном пути прошли по гольцам. На обратном пути с Отортена, я предполагаю, они попали вот здесь в мороз, в пургу, и по времени уже стало темнеть. На гольце было светло, а ниже, на уровне леса темно, можно было проскочить чёрти–куда, и поэтому они остановились.

– Дело в том, что нужно 3 дня, чтобы до Отортена сходить. Или сколько? Там 16 километров.

К.: Извините! Полдня! Двенадцать километров.

– Нет, ну туда и обратно…

К.: 12 км, вы посчитайте. 12 км, по насту причём, там торить не надо… Я ходил с пионерами. Это 12 км. 2,5 или 3 часа мы шли в одну сторону.

– Без лыж?

К.: Почему? На лыжах. Я в марте был 1976 года. Мы зашли левее Ауспии, как там речка называется, южнее?

– Вот эта вот?

К.: По маршруту мы зашли с неё. То есть вот этот хребет, его левая часть вдоль Ауспии. Мы зашли вдоль этой речки, перевалили, обошли 1079 слева, и ушли на Отортен. И от 1079 до Отортена мы шли совсем мало. Мы шли в этот день чёрти-куда после Отортена ещё. А у нас в группе были школьники от 5 до 10 класса.

– Вы ходили весной?

К.: Ходили в марте месяце, да. Поэтому 24 км, ну 26 км, что стоило пройти для группы Дятлова? Да ничего не стоило. Другое дело, что на обратном пути… Ну естественно, если врач сказал, что у кого-то там была разбита коленка, и если кто-то травмировался на этих, на фирне, могли попасть на камни. Когда по фирну там едешь… Я там в марте 1976 по фирну катался – отлично, большое удовольствие, несёт с большой скоростью, но выбираешь чистое место. А если место, где камни попадёт? На наше счастье, никто из нас не пострадал, ни один из школьников. Но если кто-то из них на фирне пострадал, то естественно, задержка была по времени. Того, кто неудачно скатился, сначала надо было вытащить оттуда, потому что по этому фирну можно 2 км ехать вниз, а если в какую-нибудь балку заехал, из не так просто… То есть, они могли потерять час-два и на это. Плюс мороз на обратном пути, могла застать их пурга и ветер. Поэтому я считаю, что на обратном пути, чтобы не потерять ориентир – лабаз, они остановились. Я считаю так.

– Ну что ж, это вполне вероятно, потому что у них газета называлась «Отортен». То есть, как будто бы они сходили туда. Она висела в палатке на стенке. Коротаев говорил… Вернёмся немного назад. А что было дальше? Вот пришли Слобцов и Шаравин. Вы были дежурным.

К.: Я был дежурным. Вечером прослушали и почитали. А упоминаний про лабаз в дневнике я не помню. На следующий день направили нас с Шаравиным на поиски следов. Шаравин говорит, что так как уже было известно, где палатка, нам была поставлена задача найти место поближе к ней для установки базового лагеря. Но вот именно эту информацию я говорю только с его слов. Я считал, что наша задача была расширить поиск. И вот мы с ним пришли к палатке. Обследовали вокруг палатки. Нашли, что вот палатка стоит, а от буквально идут следы.

– В скольки метрах начинались приблизительно?

К.: А прямо, вот здесь площадочка, может, 8-10 м от палатки, небольшое расстояние. И сразу следы начинаются. Прямо, вот параллельно ступни.

– Количество вы помните этих следов?

К.: 8-9, мы сразу так и насчитали…

– То есть, в одной 8 в другой 9?

К.: Просто 8 мы как бы считали чётко, а 9 – говорили, что «вот тут вроде бы след или чего-то непонятное».

– Вы их видели сами?

К.: Конечно! Мы специально подходили и решали, когда этот след мог быть оставлен и почему и кто его мог оставить. Почему его, допустим, не выдуло? А не выдуть его могло потому, что если, допустим, сильно топнуть – после этого затвердеет. Или наступить чем-то тёплым. То есть мы обсуждали.

– Следы были утоплены или возвышались?

К.: В основном были углубления. Углубления, в основном. Почему мы и говорим, или 9, или нет. Я сейчас не помню, может, которые-то следы и были как возвышения, но большинство следов было углублением. И эти следы шли в разных местах по-разному. Они шли на некотором расстоянии, вперёд, в направлении этого понижения.

– На сколько метров дальше шли следы?

К.: Ну, метров 60, может быть 100. И на этом отрезке они потихоньку терялись. Терялись… потому что метров через, допустим, 12-20, там уже склон резко вниз. Там уже снег был более рыхлый и следы начали теряться.

– Давайте как раз вернёмся к палатке. Когда вы пришли к палатке, что увидели? Как выглядела палатка? Как она стояла? Вход? Конёк? Что было у входа палатки?

К.: Я деталей не зафиксировал. Я зафиксировал просто общее положение палатки. Слобцов с Шаравиным там рассказывали, когда вернулись. Поэтому трогать мы ничего не стали, палатка была осмотрена, там уже потрогали. Поэтому, то, что там лыжи стояли, или палки, то положение примерно, какое на фотографиях есть, я примерно так его и представляю. Вход, насколько я помню, был в сторону реки Ауспии.

– То есть, в сторону перевала?

К.: Да, вот у нас перевал, он длинный, вон он какой. Вот 1079, а вот здесь высота 880 – вот это перевал… Вот здесь река Ауспия, вот, здесь 1079. Если взять вот этот перевал 1079, палатка стояла чуть выше перевала. Она стояла на некотором возвышении, на склоне чуть-чуть, на некотором возвышении… Если вот так взять чуть–чуть, в этом положении относительно, то палатка вот так вот и стояла. Вход был направлен – почему я говорю, что они возможно пришли с Отортена – что вход палатки был направлен через перевал в сторону реки Ауспии. То есть, это направление как бы сохранялось на юг. Они пришли, я считаю, с севера. А когда палатка была разорвана и они выскочили, то следы были перпендикулярно палатке и шли вот в этом направлении.

– То есть вниз?

К.: Перевал остался вот здесь, а они ушли вот сюда. То есть, они ушли в эту сторону перевала. Почему? Потому что вход палатки и разрезы были 90° относительно друг друга. То есть, если они изначально ставили палатку и сориентировались, что им надо туда идти, что там у них лабаз, то, разорвав палатку, они выскочили и потеряли ориентировку на 90°. Они, возможно, хотели бежать к лабазу, но они потеряли ориентировку на 90° и ушли не на ту сторону перевала, а ушли на эту. Вот почему, когда часть из них, Дятлов, Дубинина, стали возвращаться, у них была логика какая? Когда они ушли и не нашли лабаз, они стали снова возвращаться к палатке и оттуда искать лабаз.

Когда мы решили, что раз следы идут прямо вниз, в лощину, мы попробуем пройти и посмотреть, докуда мы эти следы увидим. Прошли эти метры, следы потихоньку стали кончатся. Снег уже пошёл глубокий. Сначала нужно было взять эту лощину, потом вот этот перевал. Здесь мы предполагали, что ложе ручья, слева были кустики, и мы сначала по левой стороне прошли.

Здесь кустики стали гуще и гуще, мы решили, что тут и в лучшем случае пройти невозможно. Мы тогда пошли правее, на более открытое место, перешли на другую сторону ручья и по другой стороне ручья стали потихонечку спускаться дальше, ниже и ниже. В конце концов, спускаясь по этой пойме, по этой лощине, мы упёрлись в овраг. Ну, вертикальная такая стенка, метров 5, может 7, а может даже 10 даже эта стенка была. Ну, мы говорим, давай залезем, посмотрим сверху. Мы тогда боком, ступеньками забрались, и с левой стороны здесь, смотрим, а перед нами ряд кустиков был небольшой, мы не стали прорываться сквозь них, а левее тут проходик. Мы в проходик прошли. Здесь, значит, кедр. Тут кустики за кедром. Мы огибаем кустики и видим – перед нами лежат двое, головами друг к другу, и остатки потухшего костра.

– Какая диспозиция? По отношению к палатке как было? Они были за кедром или перед кедром? Какая там была растительность, большая или нет?

К.: Следы метров через 200 кончаются, но мы идём этим направлением ещё 1,5 км и упираемся в крутой обрыв. На нём стоит кедр. Мы лесенкой поднимаемся по обрыву и слева обходим кедр. Под кедром остатки костра и два трупа, плохо одетых и босиком, лежат головами к друг другу. Мы поспешили на перевал, чтобы доложить о нашей находке. Мы не успели подняться, как прилетел вертолёт со следователями. Затем прилетел второй вертолёт с солдатами и собаками. Меня попросили показать палатку. С обеда 27 и 28 февраля я помогал солдатам оборудовать лагерь. 1 марта – мы с Мишей Шаравиным в свободном поиске. Ищем следы выше кедра на высоте 860. Катаемся на лыжах. 2 марта – транспортировали 5 трупов на перевал. Если взять палатку наверху, вот так вот по фронту, то прямо здесь вот кедр. Представили?

Вот такой вот откос, на откосе площадка, тут в переднем ряду кустики, здесь кустики, здесь кедр стоит. Вот, один лежит вот так вот, головой сюда. Второй лежит ему в голову, здесь вот между, костёр и справа здесь кедр. Я зафиксировал, что они были в нижнем белье, босиком практически. У того, который лежал к нам ногами, я зафиксировал, что был очень повреждён нос. Они были тёмные очень, буквально красные. Я считаю, что это поскольку они были на открытом месте, за этот месяц они могли обгореть от солнца даже, в принципе. А нос могли поклевать кедровки. Я тогда так решил. Что они могли от солнца загореть. Может, там что-то случилось, а от солнца они могли тоже почернеть, на открытом же месте, ветер, мороз. Солнце могло снег на них топить, ультрафиолет… А вот нос был поклёван. Потом решили, что это Дорошенко лежал. А там лежал, значит, поперёк, Кривонищенко. А вот то, что Кривонищенко лежал под одеялом, этого я не помню. Этого я не видел.

– Не видели или не помните?

К.: Я не помню, чтобы он лежал под одеялом. Мне запомнилось, что они оба лежали в нижнем белье. У меня такое осталось впечатление. Может быть, Кривонищенко был частично закрыт, он немного подальше как бы туда лежал. Этот-то поближе. Мы то прошли буквально в 1-1,5 метре от ног его. Мы не стали приближаться, что б не трогать там ничего. Просто посмотрели, зафиксировали для себя. Поскольку здесь у нас обрыв оврага был, чтобы не спускаться обратно в овраг, мы обогнули. Здесь обрыв переходил в некоторый склон перевала. Мы тут прошли буквально метров 300-400 и слышим, над перевалом вертолёт летит. Мы поспешили на перевал. Пока вертолёт разгружался, мы практически подошли к вертолёту. Расстояние было небольшое. Мне говорят, большие расстояния. Да какие расстояния? Там от базового лагеря, откуда мы вышли, 1,5-2 км было до палатки. А от палатки до кедра мы тогда сразу оценили, что это 1,5 км, может чуть-чуть больше. А если соответственно от кедра до вертолёта, то уже 2 км не было, расстояние тоже небольшое, потому что мы преодолели его ну буквально… ну, мы естественно были на лыжах, отдохнувшие.

– А шли на лыжах?

К.: Конечно, на лыжах, а как же? А как бы мы без лыж там прошли?

– А там местами наст был.

К.: Наст-то был, только где? Наверху. А овраги, по которым мы ходили, а по редколесью, а по пойме? Какой же там наст? Там никакого наста не было.

– Уточним относительно кедра. Вы осматривали кедр? В каком он был состоянии? Что вы там обнаружили? Мы специально его не осматривали в тот момент. Мы только посмотрели, что ветки отломаны высоко.

– А близко к нему подходили?

К.: Мы были всего в 3 метрах от кедра-то.

– А вы не обратили внимания, ветки были отломлены или срублены?

К.: Отломлены были. Если б срублены, сразу видно.

– На какую высоту?

К.: Высота была довольно приличная. Мне говорят, что там столько-то или столько-то метров… Ну, может быть 3 метра, ну может 3,5. Я могу как-то представить. Мне говорят, что на такой высоте. Да нет, не выше 3,5 метров. Выше не было точно.

– А где находились отломанные сучья? Вы не заметили?

К.: Никаких обломанных сучьев нигде не видели. Мы видели только остатки костра.

– А обломанные сучья? Они не висели на кедре?..

К.: Нет, конечно.

– Просто есть информация, что они висели. Некоторые сучья будто бы остались висеть на кедре. Не видели? Или не помните? Может, валялись возле кедра?

К.: Вот я сейчас зрительно представляю… Возможно, они были. Значит, ситуация какая. Когда мы подошли и кедр обходили, тут были ёлочки, сосеночки там невысокие, но выше нас были. Вокруг кедра здесь редколесье было небольшое. Возможно, какие-то сучья и были, но в редколесье. Но мы же акцентировали взгляд не на это, а ту обстановку: кто лежит, сколько человек, в каком они положении лежат. И поскольку кедр был для нас фигурой чисто ориентировочной, мы только бросили взгляд, что вот – под кедром, что кедр на какой-то высоте свободен от сучьев – и всё. У нас же не было задачи исследовать.

– Но, может, вы сейчас что-то вдруг вспомните…

К.: Возможно, эти сучья и были. Может, в редколесье что-то и было, но так как мы пришли и прошли вдоль, и ушли туда вверх, то мы зафиксировали только вот это, такое состояние. Я зафиксировал. У Миши показания чуть-чуть отличаются, но может быть… могли с разных позиций смотреть.

– А что вы можете сказать о наличии валежника в этом районе?

К.: Нигде ничего не видел.

– Может, засыпанные снегом?..

К.: Ничего этого не было. Объясняю. Это была первая половина 27.02, во второй половине 27, после того, как я следователей до палатки довёл и показал, что вот она палатка, после этого мне сказали: иди в лагерь. Я занимался установкой армейской палатки. Потом я на второй день опять занимался установкой второй палатки. А вот 1 марта, мы с Мишей снова, нас отпустили в свободный поиск, отдыхать. И поскольку трое были найдены уже в лощине за эти дни, я там не участвовал. Миша, по-моему, тоже не участвовал.

Когда было известно, что трёх нашли и больше, мол, пока собаки там ничего больше не могут найти, нас отпустили в поиск. Сказали, «вы исследуйте высоту 880». Мы тогда на этот раз непосредственно пришли практически к кедру и от этого кедра поднялись уже теперь, продолжая направление палатка-кедр – высота 880. Мы ушли даже в продолжение на высоту 880. Эту высоту 880 мы вот так вот прошли, и уже с вершины высоты мы сквозь лес прокатились на лыжах. Прямо сами лыжню проделали на лыжах. Вот в этом свободном поиске мы не видели никаких ни следов, ни валежника, ничего. Потому что мы у кедра были теперь уже второй раз.

– Теперь вернёмся к костру. Что представлял из себя костёр, какие дрова были? На каком расстоянии?

К.: Мы тогда ничего не смотрели, никаких дров. Мы смотрели, вот примерно такой костёрчик, такая площадка, она как бы выделялась тёмная, чёрная. На ней вот такая небольшая кучка обгоревших сучьев. Примерно в метре, даже меньше, полметра наверное, от костра лежали двое. Мы не подходили, мы не трогали. Наше дело было зафиксировать и быстренько сообщить, что вот, нашли первых. Нам не ставили задачу обследовать, нам ставили задачу найти, обозначить…

– Нет, ну задача– задачей, но вы-то сами видели… Сейчас что вы можете сказать, согласно своим воспоминаниям?

К.: Вот что я зафиксировал, то я и рассказываю. Костёр, ровная площадка…

– Следы были вокруг кедра? Валялись ли посторонние предметы?

К.: Нет, никаких следов, ничего не было. Дело в том, что прошёл месяц. Это было припорошено снегом. Между прочим, припорошено снегом было чуть-чуть. Вот трупы лежали, они тоже были припорошены, ну буквально как будто только вот сейчас дунуло, припорошило, и всё. Они лежали практически открытые. Ну вот как вы ляжете на пол, два сантиметра рядом с вами ляжет и буквально вас припорошит, и всё. Вот так они и лежали.

– Костёр был за кедром по отношению к палатке?

К.: Как раз объясняю. Вот палатка. Вот мы перпендикулярно входу, вот от этого разреза, вот разрез, это скат палатки. Мы как пошли, так прямо перпендикулярно и шли. Подошли к обрыву, вот он обрыв. На обрыве площадка. Вот он стоит, кедр. Мы подошли к обрыву, а по краю обрыва редколесье. Чтобы не ломиться через редколесье, здесь был небольшой проходик. Значит, вот кедр. Мы через этот проходик вокруг кедра прошли. Понятно, где кедр? Он на краю обрыва. Этот обрыв параллельно палатке.

– А на каком расстоянии от обрыва кедр был?

К.: Совсем немного. Метров может быть 7 максимум. А костёр… метра полтора-два от кедра вот лежал первый труп, а через полметра был костёр.

– Между ними, да? Между кедром и погибшими?

К.: Между кедром и погибшим метра полтора было, ну два.

– Костёр был у кедра или в другой стороне от погибших?

К.: Костёр был – Дорошенко лежал ближе к кедру, спиной к кедру, на спине или не на спине… Вот кедр. Вот так лежал Дорошенко, так лежал Кривонищенко. Они головой друг к другу лежали.

– А костёр между ними был?

К.: (Рисует) Вот кедр. Вот тут они лежали, а вот костёр.

– А здесь ручей же шёл? Обрыв отчего образовался?

К.: Ну естественно. Основной ручей вот отсюда. Это приток Лозьвы. А вот здесь Лозьва. А это Отортен уже.

– Они как-то вот вдоль костра оба лежали как бы.

К.: Не вдоль, а головой друг к другу лежали. Так и вот так, лежали. Но это нормально, потому что они оба грелись у костра.

– Мне вот эта картинка непонятна. Потому что по карте там по-другому. Можно листочек? Я нарисую, как на карте.

К.: На, смотри карту. Я повторяю то, что там нарисовано.

– По карте это получается вот так. Если это хребет идёт…

К.: Вы имеете в виду, Уральский хребет?

– Да, Уральский хребет. То вот здесь вот идёт Ауспия, вот здесь гора 1079, здесь вот идёт отрог, здесь 880, здесь 905. А здесь идёт Лозьва, далеко она идёт, а здесь вот притоки – 1,2,3,4… Значит, палатка вот здесь была, они сбежали вниз, и кедр был вот здесь вот. А от кедра до оврага, где нашли последних, было 50-70 метров.

К.: Объясняю. Вот она река. Мы продолжим склон, то нашли вот в этом районе, вот здесь как раз 70 м и есть. Вот где нашли ниже последних четырёх.

– Нет, ну подождите. Что, когда они бежали, они что, вскарабкались по обрыву вверх, к кедру-то?

К.: Ну а как иначе – то? Их путь преградил овраг.

– Их путь преграждал овраг 5 м высотой? У нас таких сведений не было.

– Обошли. Вы же обошли?

К.: Нет, мы не обошли. Мы просто вскарабкались, мы ж лесенкой поднимались, не так как мы на лыжах ходим, а поднимались лесенкой специально, на лыжах.

– Ну, а они без лыж.

К.: Там склон был градусов 70-80.

– Овраг преграждал вам путь?

К.: Конечно. Мы упёрлись в него. Но смотрим, высота, какая-то смотровая площадочка, мы вышли, и как раз вышли на кедр и вышли на костёр.

– А овраг был сильно снегом заполнен? Почему вот этих-то не могли найти сразу? Или он глубокий был?

К.: Представляете, здесь у нас был метров 3, 5 или даже 7, так вот вспоминаю. Ну, метра 3-4 точно была высота. Ну а представляете, если это овраг настоящий, значит под нами метра 3-4. Согласны? А если 70 м в сторону? Значит, это глубина больше. Если ветер всегда дул только в этом направлении, через горы. Я был там и в 1976 году. Только в одном направлении ветер дул. А здесь уже высота 880, здесь уже лес и поэтому снег весь задерживался. И поэтому, естественно, овраг был заровнен.

– А перепад равно был метров 5?

К.: Метра 3-4 точно был. Может быть даже больше, потому что мы не так просто его преодолели.

– Такой информации я не видел раньше.

К.: Я говорю, не просто как на горку заходишь, вперёд лыжами, а мы поднимались специально лесенкой. То есть, боковым ходом наверх.

– Значит, здесь вы никаких следов не обнаружили?

К.: А там было припорошено снегом.

– Платок был обожжённый, деньги валялись… написано.

К.: Это же потом нашли. Потом разбирали те, кому это было положено.

– Вам недосуг было.

К.: Наша задача была другая – запечатлеть и доложить. А разбираться нашей задачей не было. (…) Мы могли же напортить, а потом бы думали, откуда что?

- Кстати,у вас задание было от прокуратуры, чтобы не портить ничего или вы сами это знали?

К.: Да не было у нас никакого задания, и с самого начала не было.

- То есть вас УПИ отправил и никакой следователь с вами не говорил?

К.: Нет, у нас была задача...

- Какой-то инструктаж был ведь?

К.: Никакого. Инструктаж был просто: мы посылаем вас из УПИ, ваша задача найти по возможности и доложить. Как там было примерно...

- Ну, "своё дело сделали и больше не суйтесь". Смысл такой там был у всех..

К.: Ничего такого прямо не было сказано.

- А радист в чьём распоряжении был? Вы -то обратно доложили Слобцову, да?

К.: В нашем распоряжении радиста не было.

- Сам по себе он был?

К.: Конечно, сам по себе.

- А что он передавал? У его микрофон был?

К.: Не помню, потому что там занимался Слобцов.

- То есть он сам чего-то передавал? А ему передавал Слобцов, что например "нашли тех-то и тех-то?".

К.: Конечно. Там я не в курсе. Я уже сказал, что был там ‹пятое колесо в телеге›, поэтому мне не докладывали. Я говорю, у нас никаких предписаний «вот это делайте, а это не делайте» не было. Ни в автобусе, ни в УПИ не было сказано ничего. Я не помню, чтобы нам что-то говорили. В автобусе, может быть, Слобцову что-то говорили, или кому-то. Я не помню.

– Дословно никому ничего не говорили?

К.: Ничего не говорили. В самолёте мы летели потом, в вертолёте летели, выбросили нас – никаких разговоров не было, ничего этого не было. А информация? Допустим, посылали нас. Сказали: вон там палатка, нужно исследовать дальше. По возможности, подобрать место для новой базы, поближе к палатке. Вот и весь разговор с нами.

– Хорошо. А что вы дальше делали, когда вернулись от кедра?

К.: Когда приземлился вертолёт с начальством, мы подошли к вертолёту, здесь начальство высыпало. Мы доложили. Насколько я помню и представляю себе, меня попросили показать, где палатка. Я не знаю, Миша был ли у палатки снова или не был. Я пошёл показывать. Да вон, говорю, палатка, недалеко, видно. Ну, покажите поближе, – говорят.

– В смысле, палатка туристов? Там ведь и ваша была.

К.: Да, палатке Дятлова. Я говорю: «вон палатка, близко». А они: «ну покажите, вы там были, а мы же не были». Я говорю: «ну пошли, я покажу». Показал, значит, палатку. После этого мне говорят: «всё, идите». Ну, я вернулся на перевал. Только с перевала стал спускаться, а здесь уже кругом вещи лежат, проторена дорога, лыжня проторена. Я по этой лыжне пошёл. Вещи лежат слева, справа. Вещи солдат тут… Ну, я когда подошёл, говорят: «помогите палатку поставить солдатам». Я говорю: «А наш лагерь, а мои вещи?». Какие-то мои вещи оставались в лагере. Мне говорят: «так вещи ваши уже поднимают, и лабаз там уже нашли». И я пошёл помогать ставить палатку. В этой палатке мы ночевали все. А на другой день, насколько я помню, меня снова попросили, поставить вторую палатку, так народу стало много, и чтобы начальство и офицеры в одной палатке были, чтобы можно было обсуждать, а солдаты чтобы могли спокойно отдыхать в другой палатке. Я говорю: «Хорошо, я помогу». «Заодно скажите, где можно брать воду, где можно брать дрова, где сделать туалет?». Вот я тут и занимался со второй палаткой весь второй день практически. А вот на третий день мы с Мишей снова пошли к палатке и исследовали высоту 880. И всё. А уже 2 марта мы занимались доставкой трупов на перевал. Тех пяти человек, что были найдены. На перевале, сказали, будет вертолёт и заберёт трупы, и заберёт вас. Вертолёт прилетел, все трупы забрал, а нас в этот день не забрали. Мы уже полетели на следующий день назад.

- Вы улетели и больше туда не возвращались?

К.: Да, мы 5 марта уже были в Свердловске. Я туда возвращался, был во втором поиске раз. Это было приблизительно в конце марта. Там уже с такими длинными шестами снег зондировали.

- При вас ничего не нашли?

К.: Нет, при мне ничего. Это уже потом.

- То есть, тех четверых вы не видели.

К.: Нет, их я не видел.

- Ну тогда вопрос по дневнику. Вы сказали, что читали дневник. А куда его дели потом?

К.: По дневнику все вопросы к Слобцову, потому что он его взял, он его и отдал. Кому, я не знаю.

- А кто вам отдавал все команды там наверху? Кто сказал:"Отведите к палатке?". Кто командовал всем этим?

К.: Я сейчас уже не помню. Я же не был знаком практически ни с кем.

- А форма у них какая была? Военная, гражданская?

К.: Гражданская. Вполне возможно, так говорят, что в первом вертолёте был Чернышов. Иванов, Коротаев в каком вертолёте были? Между первым вертолётом и вторым, насколько я помню, минут 15 всего разница была. Может, чуть больше. Потому что когда мы поднялись на перевал, первый вертолёт уже выгружался, а когда мы к нему подошли пока он тут разгружался, уже подлетает второй вертолёт. Садится недалеко, пара сотен метров от первого. Прямо на наших глазах. Видно они друг за другом так и летели.

- Вы не знали, кто прибыл?

К.: Да как мы могли это знать? Мы посторонние люди, они посторонние люди. Тем более, что же никого там не знал.

Ziljoe:
Thanks Axelrod.

I appreciate your translations in to English . Makes it a lot easier to understand.

I appreciate your time and effort.

Navigation

[0] Message Index

There was an error while thanking
Thanking...
Go to full version